Джон Генри Ньюмен. О развитии Христианской доктрины. Глава 1. О процессе развития идей

Введение читайте по ссылке
--------------------------------------------
Раздел 1. О процессе развития идей 

Это особенность наших умов – заниматься вынесением суждения о том, что происходит перед нами. Как только мы понимаем, мы судим: мы не позволяем ничему существовать самому по себе: мы сравниваем, контрастируем, абстрагируем, обобщаем, объединяем, корректируем, классифицируем: и мы видим все наши знания в ассоциациях, которым эти процессы содействовали.

Из вынесенных таким образом суждений, которые становятся в наших умах точками зрения о том, что встречает нас, некоторые из них – это просто мнения, которые приходят и уходят, или которые остаются с нами только до тех пор, пока случай не вытеснит их, каким бы ни было влияние, которое они тем временем оказывают. Другие твердо закреплены в наших умах, имеют ли она на то основание или нет, и действуют на нас, независимо от того, связаны ли они с фактами или с принципами поведения или являются ли взглядами на жизнь и мир или же представляют собой предрассудки, фантазии или убеждения. Многие из них относятся к одному и тому же объекту, который, таким образом, рассматривается по-разному не только разными умами, но и одним. Они иногда лежат в таком близком отношении, что {34} одно подразумевает другое; некоторые из них не противоречат друг другу, поскольку имеют общее происхождение: некоторые, будучи фактически несовместимыми друг с другом, одно или другое, являются ложно связанными в нашем сознании с их объектом, и в любом случае они могут быть не больше чем идеями, которые мы ошибочно принимаем за факты.

Так, Иудаизм – это идея, которая когда-то была объективной, а гностицизм – это идея, которая никогда не была таковой. Обе они имеют различные аспекты: в иудаизме – это монотеизм, определённая этическая дисциплина, служение божественного возмездия, подготовка к христианству, в гностицизме – это учение о двух началах, эманации, глубокая испорченность материи, невинность потакания чуствам или вина каждого чувственного удовольствия, где из двух последних одно или другое должно быть для гностика ложным и субъективным.

2.

Идея, которая представляет объект или предполагаемый объект, соизмерима с суммой его возможных аспектов, которые, однако, могут различаться в сознании отдельных индивидуумов; и в соразмерности разнообразия аспектов, с помощью которых она представляет себя различным умам, лежит её сила и глубина, и аргумент в пользу её реальности. Обычно идея не доводится до интеллекта как объективная, кроме как через это разнообразие; также как материальные субстанции, которые не воспринимаются, кроме как по оболочке их свойств и результатов, и которые позволяют обойти их вокруг и обследовать с разных сторон, и с разных точек зрения, и в противоположных перспективах, в подтверждение их реальности. И, поскольку взгляды на материальный объект могут быть взяты из точек зрения столь отдаленных или противостоящих, что они кажутся на первый взгляд несовместимыми, и особенно в случае, когда их тени являются непропорциональными или даже чудовищными, но, всё же, все эти аномалии исчезнут, и все эти несогласованности {35} скорректируются при определении угла зрения или плоскости проекции в каждом случае; так и все аспекты идеи способны объединиться и разрешиться в объект, которому она принадлежит; и primâ facie несогласованность её аспектов, при их объяснении, становится аргументом в пользу её содержательности и целостности, а их множественность – в пользу её оригинальности и силы.

3.

Нет ни одного аспекта, достаточно глубокого, чтобы исчерпать содержание реальной идеи, ни одного термина или пропозиции, которые могли бы определить её; хотя, конечно, одно из них является более справедливым и точным, чем другое, и хотя, когда идея очень сложная, ради удобства допустимо рассматривать отдельные её аспекты, как отдельные идеи. Так, например, при всех наших глубоких познаниях о жизни и строении конкретных животных, мы не пришли к истинному определению ни одного из них, но вынуждены перечислять свойства и признаки посредством описания. Не не можем мы заключить в формулу и тот интеллектуальный факт или систему мышления, которую мы называем платонической философией, или тот исторический феномен учения и поведения, который мы называем ересью Монтанистов или ересью Манихеев.

Опять же, если сказать, что в основе Протестантизма, лежит теория частного суждения, а Лютеранство опирается на доктрину оправдания, это действительно было бы приближением к истине; но ясно, что утверждать или действовать так, как если бы тот или иной аспект был достаточной оценкой каждой из этих форм религии по отдельности, было бы серьезной ошибкой. Иногда делается попытка определить так называемую «ведущую идею» Христианства, амбициозная попытка, так как предпринимается в деле сверхъестественном, в то время как даже в отношении видимого творения и изобретений человека такая задача сверх наших сил. Так, эта идея, по мнению некоторых, состоит в возрождении нашей падшей природы, по мнению других – в филантропии, иных – в вести о бессмертии, или о духовности истинного религиозного служения, или о спасении избранных, или о внутренней свободе, или о союзе души с Богом. Если, действительно, необходимо использовать одну или другую из них в качестве центральной идеи только для удобства, чтобы сгруппировать другие вокруг нее, в таком рассмотрении не может быть ошибки: и в этом смысле я должен сам назвать Воплощение центральным аспектом христианства, из которого вытекают три основных аспекта его учения: сакраментальный, иерархический и аскетический. Но нельзя допускать, чтобы один аспект Откровения исключал или скрывал другой; и христианство догматично, благоговейно и практично одновременно; оно и эзотерично и экзотерично; оно и снисходительно и строго; оно и светло и темно; оно – любовь, и оно – страх.

4.

Когда идея, реальная или нет, по своей природе приковывает внимание и завладевает умом, можно сказать, что она имеет жизнь, то есть живет в разуме, который является её получателем. Так, математические идеи, реальные, как они есть, вряд ли можно назвать живыми, по крайней мере, обычным путем. Но, когда какое-то великое высказывание, будь то истинное или ложное, о человеческой природе, или о настоящем благе, или о правительстве, или о долге, или о религии, переносится в толпу людей и привлекает внимание, оно не просто принимается пассивно в той или иной форме многими умами, но она становится активным принципом внутри них, приводя их ко все новому созерцанию себя, к её применению в разных направлениях и её распространению повсюду. Такова доктрина божественного права королей, или прав человека, или анти-светских ориентиров священства, или утилитаризма, или свободной торговли, или долга творить добро, или философии Зенона, или Эпикура; доктрины, которые имеют природу привлекать и влиять, и до сих пор содержат в себе {37} prima facie реализм, так что, они могут быть рассматриваемы с разных сторон и впечатлять различные умы очень разнообразно.

Пусть одна такая идея овладеет массовым сознанием или разумом любой части общества, и нетрудно понять, что будет результатом. Сначала люди не в полной мере будут осознавать, что движет ими, и будут проявлять и объяснять себя неадекватно. Будет общее возбуждение мысли, и действие ума на ум. Будет время путаницы, когда представления и ошибочные понимания находятся в конфликте, и неясно, происходит ли вообще что-то из идеи, или какая точка зрения является началом других.

Новый свет будет пролит на первоначальные утверждения выдвинутой доктрины; суждения и аспекты будут нарастать. Через некоторое время возникнет определенное учение; и, с течением времени одно представление будет изменено или расширено другим, а затем объединено с третьим; пока идея, которой эти различные аспекты принадлежат, не станет для каждого в отдельности тем, чем изначально была только для всех вместе. Она также будет рассматриваться в соотношении с другими доктринам или фактами, с естественными законами или установленными обычаями, с различными обстоятельствами времен и мест, с другими религиями, государственными устройствами, философиями, в зависимости от обстоятельств.

Как влияют на неё другие системы, как она влияет на них, сколько на неё нужно воздействовать, чтобы сочетать с ними, насколько она к ним терпима, когда она противоречит им, - все это будет постепенно выковано. Она будет допрошена и подвергнута критике со стороны врагов и защищена приверженцами. Множество мнений, сформированных относительно неё в этих отношениях и многих других, будут собраны, сравнены, отсортированы, просеяны, отобраны, отвергнуты, постепенно присоединены к ней, отделены от неё, в умах индивидуумов и общины. Она будет, в соответствии с присущей ей энергией и деликатностью, внедряться в рамки и детали общественной жизни, изменять общественное мнение, а также укреплять или подрывать основы {38} установленного порядка. Таким образом, со временем она вырастет в этический кодекс, или в систему правления, или в богословие, или в ритуал, в соответствии со своими возможностями: и этот поток мысли, таким образом кропотливо полученной, будет в конце концов немного больше, чем надлежащий образец одной идеи, будучи в сущности, тем, что эта идея означала с самого начала, её полным изображением, видимым в сочетании разнообразных аспектов, с советами и исправлениями многих умов, и иллюстрацией многих опытов.

5.

Этот процесс, длительный или короткий по времени, с помощью которого аспекты идеи приводятся в последовательность и форму, я называю её развитием, являющимся прорастанием и созреванием некой истины или очевидной истины в обширном ментальном поле. С другой стороны, этот процесс не будет развитием, если собрание аспектов, которые образуют её окончательную форму, действительно не принадлежит идее, из которой они берут начало. Республика, например, не является развитием чистой монархии, хотя она может следовать за первой; в то время как греческий "тиран" может рассматриваться включенным в идею демократии. Более того, развитие будет иметь ту характеристику, что, в своём действии посреди напряженной сцены человеческой жизни, оно совсем не может прогрессировать без того, чтобы идти в разрез с существующими режимами мышления и деятельности, и таким образом разрушая или изменяя и включая их в себя. 

Так, развитие идеи не похоже на исследование, разработанное на бумаге, в котором каждый последовательный прогресс является чистой разработкой вышесказанного, но осуществляется посредством общин людей, их лидеров и наставников; и использует их умы в качестве своих инструментов, и в то же время зависит от них. И так, в отношении к существующим мнениям, принципам, основаниям и организациям общины, в которые она вторглась; она развивается путем установления {39} отношения между собой и ими; она задействует себя, давая им новый смысл и направление, создавая то, что может называться отправлением правосудия над ними, отбрасывая всё, что в них не может ассимилироваться с ней. Она развивается, когда ассимилирует, и её идентичность найдена не в изоляции, но в преемственности и суверенности.

Это именно то, что придает истории как государств, так и религий, её особенно бурный и полемический характер. Таково объяснение прений, будь то между школами или парламентами. Это война идей в их различных аспектах стремяшихся к овладению, каждая из которых предприимчива, увлекательна, властна, более или менее несовместима с остальными, и объединяет последователей или возмущает врагов, в соответствии с тем, как она действует на веру, предрассудки, или заинтересованность сторон или классов.

Кроме того, идея не только изменяет, но изменяется, или, по крайней мере, подвержена влиянию состояния вещей, в котором она осуществляется, и зависит по-разному от обстоятельств, которые его окружают. Её развитие продолжается быстро или медленно; порядок последовательности на отдельных его стадиях является переменным; она проявляется по-разному в узком и широком поле деятельности; она может быть прервана, замедлена, деформирована, искажена внешними силами; она может быть ослаблена попытками избавить себя от внутренних врагов; она может быть затруднена и поколеблена или даже поглощена встречными энергичными идеями; она может быть окрашена в полученный тон мысли, в которую она приходит, или испорчена вторжением чуждых принципов, или в конце концов разрушена развитием в ней некоторой начальной ошибки.

7.

Но каким бы ни был риск её искажения от взаимодействия с окружающим миром, он должен быть встречен {40}, если только великая идея должна быть понята, и более того, если она должна быть полностью исследована. Она познаётся и раскрывается путем испытаний и сражений за совершенство и превосходство. Не избегает она и столкновения мнений даже в свои ранние годы, не остается она и более верной самой себе, с большей претензией на то, чтобы считаться той же, внешне защищённой от превратностей и перемен. Иногда действительно говорят, что вода чище у истока. Какой бы вывод ни мог быть справедливо сделан из этого образа, он не относится к истории философии или веры, которые, напротив, становятся слаженнее, и чище, и сильнее, когда течение становится глубже, и шире, и полнее.

Она неизбежно возникает из существующего состояния вещей, и на некоторое время пробует почву. Её жизненные силы нуждаются в освобождении от всего, что является чуждым и временным, и заняты попытками движения к свободе, которые становятся более энергичными и обнадеживающими, в то время как её годы увеличиваются. Её начинания не являются мерой её возможностей, ни её размаха. Сначала никто не знает, чем она является, или чего она стоит. Она остается, возможно, на время в молчании; она испытывает, как это бывает, свои члены, и осязает землю под ними, и ищет свой путь. Время от времени она делает усилия, которые терпят неудачу, и становятся в результате заброшенными. Кажется неопределенным, какой путь избрать; она колеблется, и, наконец, отправляется в одном определённом направлении. Со временем она попадает на странную территорию; пункты полемики меняют своё положение; стороны противодействия поднимаются вокруг неё; опасности и надежды проявляются в новых взаимосвязях; и старые принципы появляются в новых формах. Она изменяется с ними для того чтобы остаться той же. В более высоком мире всё по-другому, но здесь ниже, жить – значит меняться, и быть совершенным – значит меняться часто. {41}